Подмосковный город Домодедово. 11 часов ночи. Ждем на перекрестке Советской и Мичурина. Парни грызут семечки, я стою так, приминая землю кроссовками. В 5 минутах ходьбы от нас собор Всех Святых. Днем там обнаружили нищенку в инвалидном кресле. Сердобольная прохожая поинтересовалась, добровольно ли та собирает милостыню. Нищенка ответила, что ее с 2022 года удерживают цыгане и заставляют попрошайничать, отбирают деньги. Назвала адрес.
И теперь мы с волонтерами из движения «Альтернатива», помогающего людям, которых держат в неволе, стоим в 100 метрах от нужного дома. Стараемся не подходить ближе, чтобы не спугнуть. Уже вызвали полицию.
Кирилл освобождает рабов уже два года. Мефодий - пять. «Мефодий» - потому что рассудительный и с бородой. Свои личности парни не афишируют, на выезды надевают маски. Рабовладельцы - люди мстительные, независимо от национальности.
- Я во все движухи вписываюсь, - рассказывает Кирилл. - С «ЛизаАлерт» людей ищу. В Мариуполе был больничным волонтером. А в ковид помогал в реанимации.
Кирилл - не какой-то адреналинщик. Менеджер в IT-проектах, 4 ребенка, ипотека. Он надеется вернуться домой не позже 3 утра, завтра на работу.
Мефодий пришел в «Альтернативу», чтобы сделать фотопроект о современном рабстве. Затянуло. Теперь он сотрудник организации. Денег платят немного, приходится подрабатывать в других местах.
- А если в доме нет никого? - сомневаюсь я.
- Есть. Кроме нее, там, скорее всего, еще людей держат, - уверенно говорит Мефодий. Он не раз сталкивался с подобным. Прошлый раз поехали за одним человеком, а вывезли четверых. Ночь - гарантированное время, когда все дома. Днем полицию вызывать бесполезно, потому что невольники на работе.
Переулок, в котором мы стоим, кажется зловещим. Но подозрительнее всего выглядим мы сами у припаркованных машин, зыркаем по сторонам. Догадаться, что мы безобидны, можно лишь по очкам Кирилла и фотоаппарату на груди Мефодия.
НЕ ВРАТЬ
Парни вспоминают, с чем сталкивались.
- Однажды 20 белорусов со стройки увезли. В тот же вечер хозяева их забрали из полиции, документы обещали отдать, деньги выплатить. Только двое рабочих с ними не поехали. А остальные снова поверили, вернулись в работу.
Каждый рассказ кажется строчкой из криминальной хроники, но все вместе дают картину жутковатую.
Волонтеры целый год прятали мужика, которого пытался убить бывший омоновец.
Один русский трижды сбегал из рабства в Калмыкии. Его ловили, в последний раз сбили машиной. С переломанным тазом он полз по трассе, пока не подобрали.
Освобожденный парнями дед-азербайджанец украл у них в офисе пластиковые ножницы. Когда его везли в консульство, угрожал ими и кричал: «Я на себя руки наложу, если меня домой не отправите».
В Петербурге достали из подвала у Исаакиевского собора узбечку с 6 малолетними детьми. Ее и старших детей избивал муж. Все они были гражданами России. Женщину с детьми отправили домой в Узбекистан. Каким-то образом муж узнал номер рейса и вылетел раньше, чтобы встретить их в аэропорту...
Еще был мужик, он сбежал из рабства, но его задержали люди в форме и... продали в другое рабство. Это с его слов.
- Наверняка ваши «клиенты» сочиняют небылицы, - предполагаю я. - Люди пьющие, иногда сумасшедшие.
- У нас два правила, - говорит Мефодий. - Мы их всегда озвучиваем. Наша помощь бесплатна, но когда мы помогаем: первое - не пить, второе - не врать. Хотя, бывает, все равно врут.
ВМЕСТО ЦЕПЕЙ САЖАЮТ НА СПИРТ
Первый час ночи. Полиции нет. Звоним снова. Выясняется: заявка… пропала. Оставляем новую.
- Первый раз в моей практике такое, - хмурится Мефодий.
Полиция по-разному реагирует на заявки. Часто волонтерам благодарны, приезжают вовремя, быстро освобождают людей. Но бывает, и разворачиваются перед закрытыми дверями: «Не открывают, ну, мы сделали, что могли». Или зайдут, посмотрят, выходят: «Все нормально, жалоб нет». Даже здороваются за руку с хозяевами дома как со знакомыми.
Был случай, преступники держали у себя раба. Заставили его продать квартиру, а потом клянчить деньги у матери, у которой он успел вытянуть 700 тысяч, прежде чем его освободили. Полицейских в квартиру не пустили, но волонтеры нашли более опытного майора полиции, он один съездил туда и мужичка забрал. Да еще заставил злодеев вернуть эти 700 тысяч.
Полиции тоже нелегко. Попробуй доведи дело о рабстве до суда!
«Да вы что говорите! Мы никого не бьем. Они нам помогают. Мы деньги им платим. Сами посмотрите: это же алкаши. Мы их в канаве нашли, отмыли, поселили у себя. Заботимся как о родных».
И доказывай, что это не так, если запуганные люди боятся хоть что-то сказать о «благодетелях».
В уголовном кодексе есть статья 127.2 «использование рабского труда». Осуждают по ней редко. Но случаи бывают. В этом году осудили 62-летнюю Наталью Бутенко из Балашихи. Это первое успешное дело о «нищенской мафии». Удалось найти тетрадь с ее расчетами. Наталья покупала рабов у цыган по 60 тысяч «за голову». Ей дали срок - 1 год и 10 месяцев. С учетом отсидки в СИЗО получилось меньше, этой осенью уже выйдет.
- Попрошайничество выгодно, - утверждает Кирилл. - За день попрошайка собирает 5 - 10 тысяч рублей. «Мадонна» с младенцем - до 15. Если держать бригаду из 5 рабов-попрошаек и гонять их на работу каждый день, то даже по нижней планке получается 750 тысяч в месяц. Минус расходы на питание и выпивку - это копейки.
- Кого чаще держат в рабстве и кто обычно рабовладелец? - спрашиваю у парней.
- По нашему опыту чаще всего удерживают русских и белорусов. Потом идут украинцы, узбеки, таджики. А хозяева - кавказцы, цыгане и русские зэки. Иногда узбеки держат у себя таджиков или наоборот.
Рабов используют на стройке и в сельском хозяйстве. Они пасут скот, пашут на птицефабриках и мясокомбинатах, на кирпичных заводах.
Современных невольников не держат в цепях. Достаточно увезти в другой регион, отнять телефон, документы, подсадить на спирт. Без денег и паспорта человеку трудно вернуться домой.
Не каждый, попавший в рабство, маргинал. Бывают непьющие и семьянины. Просто обмануты.
За 5 лет Мефодий участвовал в освобождении двух сотен человек. Некоторых приходилось вызволять повторно. Движение по борьбе с торговлей людьми «Альтернатива» с 2011 года помогло 3 тысячам людей.
«СРИСОВАЛИ НАС»
Второй час ночи. Перезваниваем в полицию. Говорят: «Ждите, оперативники на выезде». Рядом с нами тормозит иномарка. За рулем уверенный парень южного вида. Разглядывает нас, улыбается:
- Пацаны, закурить не будет?
Мефодий угощает его сигаретой.
- И зажигалочку. Ага, спасибо! - проехав сотню метров, машина паркуется у того самого дома.
- Срисовали нас! - огорчаются парни.
Волнуемся: то ли сами цыгане узнали, что за ними следят, то ли их предупредили из полиции? Ждем уже три часа. За это время можно рабов перевести в другое место. Или запугать. Или напоить. В любом случае - подготовиться.
Неужели нас ждет стычка? Мы готовы к любому повороту, но обычно до такого не доходит. Рабовладельцам проще отпустить жертв, а потом найти новых, чем устраивать ночные разборки.
- С зэками тревожно было, когда у них рабов забирали. При полиции нам ничего не говорили, но смотрели так, что без слов понятно. Ходили за нами, номер машины записали. К счастью, мы были на машине журналиста, который с нами ездил! - вспоминают парни.
Ну да. Так спокойнее.
- А еще был случай в Питере. Приехала полиция по вызову нашего волонтера: семейное насилие. Но хозяин квартиры дверь не открыл. Так они волонтеру оформили штраф за ложный вызов - полторы тысячи рублей, - говорит Мефодий.
- За правое дело не жалко! - ворчит Кирилл.
ОТКРОЙТЕ, ПОЛИЦИЯ!
В третьем часу ночи замечаем мигалки.
- Это вы вызывали? Ну, пошли, - говорят полицейские.
Подходим к дому. Двухметровый кирпичный забор с видеокамерами. Металлическая дверь. У забора запаркованы две недешевые, но неброские машины - «Тойота Камри» и «Хюндай». За забором видна крыша дома, а за ним высится еще один - четырехэтажный, там идут отделочные работы.
Интересно, что здесь будет: общежитие, работный дом? Для себя такое не строят.
Стучимся.
- Откройте! Полиция!
- Кто? Зачем? - раздается из окошка плаксивый женский голос. - Приходите днем. Дети спят.
Слышно, как в помещении хнычет ребенок.
- Специально младенца принесли, щиплют, чтобы плакал, - тихо говорит Кирилл.
Полиция вежливо требует открыть.
Хозяева продолжают спектакль.
Мефодий не выдерживает, кричит грозно (в натянутой на голову маске получается эффектно):
- Открывай быстро! Нам Елена нужна. Она в розыске.
Женщина затихает:
- Елена? Сейчас.
Лязгает замок.
- Признали, что она здесь, - говорит Мефодий полицейским. - Значит, и остальные дома.
В дверях появляется молодой цыган, ведет за собой Елену. Та еле держится на ногах, после инсульта и паралича не может стоять. Ее лицо изуродовано болезнью, выпивкой, а, судя по синякам под глазами, возможно, и побоями. Говорит запинаясь, немного бессвязно. Но кажется в здравом рассудке.
Цыган же выглядит иначе, чем час назад, когда просил закурить.
- Ну, ребята, ну чего вы? - ноет он. - Здесь только рабочие, по хозяйству помогают.
Полиция заставляет вывести всех. Хозяйка дома раздает паспорта. Документов нет лишь у Елены. Остальные действительно больше похожи на рабочих, чем на попрошаек.
Вот смуглый парень с украинским паспортом, приехал из Херсона, называет себя Серега. Его увезут в участок до выяснения: что здесь делает.
Подъезжает вторая полицейская машина, туда сажают Серегу и молодого цыгана, назвавшегося Колькой, поедет давать показания.
Вот рабочий со Смоленщины. Говорит, что здесь добровольно, работает за зарплату. За полтора месяца ему пока не заплатили. Но верит, что заплатят, и уезжать ни с чем не хочет. Успел с вечера выпить спирта и немного стесняется этого.
Вот пожилой Володя, якобы муж Елены. Это он возит ее на инвалидном кресле к собору. Что делает в доме, объяснить не может. Смущается, видимо, врет.
ОТБИРАЛИ ВСЕ
Сама Елена (Прохорова Елена Юрьевна, 54 года, прописана в Москве) полна решимости уехать с волонтерами в приют. Когда-то, еще до болезни, работала на АЗЛК, потом в паспортном столе.
- Вас здесь держали насильно? - спрашивает дознаватель.
- Да! - кивает Елена.
- Кто тебя держал?! - кричит цыганка, но ее отгоняют в сторону. - Она же пьяная, посмотрите на нее!
- Заставляли попрошайничать? Отбирали деньги? - продолжает полицейский.
- Отбирали, - кивает Елена.
- Что?! Кто отбирал? Детям на молочко только! - возмущается хозяйка.
- Ага, на детей. Все забирали. Дай-дай-дай! - бормочет Елена. - Сижу здесь взаперти.
Зачем эта парализованная женщина живет в их доме, цыганка объяснить не может. Говорит: помогает по хозяйству. Как? Готовит еду. Хотя Елена не способна стоять на ногах, а ее руки скрючены от паралича.
- Они бездомных у ночлежек караулят и забирают. С Еленой так же было, - вполголоса объясняет Мефодий.
- Зачем вам такой большой дом? - спрашиваю хозяйку, кивая на 4-этажку-казарму.
- А что? Дети будут жить, внуки будут! - не моргнув, говорит она.
Все. Больше ничего сделать нельзя. Полиция уезжает. Цыгана Кольку допросят и отпустят. Возьмут на карандаш. До следующих проступков.
Трудяги останутся «помогать по хозяйству» и пить спирт. Деньги им, скорее всего, не заплатят. А вот казарму достроят и заселят такими же бедолагами.
Елену нам отдают. Волонтеры звонят в приют и договариваются, что ее примут. Помогают ей сесть в машину.
Этой ночью одного человека удалось вернуть к нормальной жизни.
СЛОВО ЭКСПЕРТУ
90-е прошли, а мафия осталась
Арина Файрушина, юрист, координатор движения «Альтернатива»:
- Организованное попрошайничество есть во всех странах мира. В России его расцвет был после декриминализации статей о бродяжничестве и попрошайничестве в 1991 году. В 90-х вербовали инвалидов, чтобы притворялись героями военных конфликтов. Воровали детей или покупали у неблагополучных женщин, чтобы сидеть с кулечками на улицах. Считалось, что с детками на руках подавали больше...
Сейчас в Москве попрошаек стало заметно меньше. Но в других городах еще много. Любой человек может попасть в рабство. Но в попрошайничество вовлекают только инвалидов, одиноких пенсионеров. Они не способны дать отпор «нищенской мафии». Деньги у них отбирают. Кто-то разрешает есть еду, которую подают прохожие. Другие не разрешают даже этого.
Победить это явление сложно, но можно снизить масштабы. Обычно за ним стоит организованная преступность. Это мошенничество с недвижимостью, наркоторговля...
Имейте в виду! Давать деньги попрошайкам нельзя. Вы не поможете человеку, лишь увеличите его проблемы. Если видите, что кто-то просит милостыню, узнайте, что случилось. Не бойтесь обращаться в полицию. Ведь часто перед вами или мошенник, или тот, кого это делать принудили.
0
12.00
